Эволюция репродуктивной мотивации семьи. Часть 2

При рассмотрении социальных количественных показателей развития населения в науке сложилась устойчивая традиция анализа основных демографических показателей (в первую очередь, смертности и рождаемости). Смертность изучается как преимущественно объективно опосредованное явление. Рождаемость же — с определенными оговорками — как в большей степени социально обусловленное субъективное явление. Значительная доля влияния при этом определяется поведенческими особенностями населения, точнее, репродуктивными стереотипами. К субъективным факторам в работе будут отнесены факторы и условия, зависимые от личностных характеристик и деятельности самого субъекта (поддающиеся коррекции на индивидуальном уровне). Объективные факторы, в свою очередь, определяются условиями среды, лежащими вне возможностей контроля со стороны субъекта.

В качестве иллюстрации значимости такого разделения факторов можно использовать показатели табл. 2 отдельно для мужчин и женщин (колонки 3, 4, 5). Естественно, что по отношению к объективным факторам все население страны находится в равных условиях. Иными словами, на мужчин и женщин в равной степени влияют экономический кризис в стране, экологические параметры окружающей среды и т.д. В то же время анализ данных таблицы показывает, что средняя продолжительность жизни этих групп населения весьма различна. У женщин этот показатель близок к показателям других технологически развитых стран (разница составляет 5—9 лет), в то время как у мужчин он чрезвычайно низок (разница составляет 13,4+(5 9)=18,4 22,4). То есть от 18 до 22 лет жизни мужчины теряют под влиянием субъективного фактора (этот вывод подтверждается структурой причин смертности мужчин). Однако эти положения не учитываются при разработке большинства позиций социальной политики. Традиционный подход рассмотрения определяет и методическую основу изучения процессов смертности и рождаемости. Он же формирует основные положения социальной политики. Возможность изменения уровня смертности при этом определялась в областях медицинских достижений и роста экономических показателей уровня жизни. Соответственно, доминирующими факторами влияния на рождаемость выдвигались, наравне с некоторыми (весьма незначительными) экономическими мерами, меры социально-психологического характера. Например, разрабатывались меры сохранения семьи. Пропагандировались ценности традиционной семьи, устойчивости семейных связей. Динамика демографических показателей последних двух десятилетий заставляет усомниться в однозначности столь широко распространенного подхода. Безуспешность мер социальной политики подтверждает необходимость использования и других подходов.

Рассмотрим возможности анализа объективного фактора влияния на репродуктивную активность (или величину рождаемости) населения, точнее, на мотивы малодетного образа жизни семьи. Мотивация относится к одной из важнейших проблем современной науки и одновременно одной из наименее изученных областей. В данном тексте будет использоваться определение, согласно которому мотивация — относительно стабильная система мотивов, определяющая поведение субъекта [18]. Мотивы могут быть связаны с решением какой-либо лично значимой задачи, а также обусловлены внешними по отношению к субъекту обстоятельствами. Д. Аткинсон определил мотивы как стабильные и прочные диспозиции, возникающие от определенных классов стимулов и ситуаций [18].

Итак, попробуем понять, что определяет набор мотивов репродуктивного поведения семьи? Какие факторы, стимулы и ситуации комплектуют систему мотивов? Проследим последовательность происходящих изменений.

Гипотетически можно очень условно предположить о существовании на более ранних этапах развития общества периода безусловного доминирования биологического класса стимулов. Не будет противоречия и в выделении двух уровней внутри этого класса: внутренне-личностного и внешне-средового.

В первом случае репродуктивная активность определялась взаимозависимостью между рождением ребенка и стимуляцией «зон комфорта» в центральной нервной системе через половой акт. Подобное использование физической активности было и остается одним из немногих доступных безусловных способов получить сложные положительные эмоции, который поддается субъективной регуляции. Ограничения незначительные: субъективно-личностные и некоторые социальные, свойственные, как нам известно, любой человеческой общности (система табу). Основным ограничивающим фактором уровня рождаемости в этот период служат физиологические ограничения организма женщины.

Влияние внешне-средового уровня проявлялось вследствие зависимости человеческого сообщества от условий окружающей среды. Рождение детей в этот период не является результатом целенаправленного поведения. Детей рождается столько, сколько «случится». При этом рождается большое количество детей, не представляющих индивидуальной или семейной ценности. Ученые (например, В.Я. Пропп) признают, что дошедшие до наших времен народные сказки — отражение социальных условий и реальных социальных отношений дописьменной эры. Исследования этнографов подтверждают это. Многие сказки (особенно европейские) свидетельствуют: от детей в трудные времена избавлялись в первую очередь. Способы определялись историческими, культурными особенностями: их ели; их заводили в лес и оставляли там; их продавали. Если племени предстоял длительный переход, младенцев убивали сразу. Эта социальная практика существовала очень длительный период человеческой истории. Социальной нормой было отсутствие сильной личностной привязанности к детям, специальной культуры ухода за ребенком, традиций воспитания. Для этого периода характерны многодетная семья, высокая детская смертность, ранняя смертность женщин.

Последующее развитие общества способствовало усложнению социальной жизни. Появляются и другие стимулы репродуктивной активности. Ребенок сам по себе приобретает некую значимость и ценность. Сначала — в глазах общества, несколько позже формируется индивидуальная потребность в детях. Первоначально формируются социальные механизмы и нормы, позволяющие использовать ребенка в качестве некоего семейного экономического ресурса и одновременно — юридического залога.

Ребенка с некоторого возраста можно было продать (отдать в ученичество). Продавали, даже не спрашивая о месте проживания покупателя, т.е. расставались с ребенком навсегда. Такие случаи известны еще для XIX в. Центральной России. Ребенок непосредственно участвовал в работе хозяйства (в деревнях дети уже с 5—6 лет начинают использоваться в качестве самостоятельной рабочей силы). Ребенок становился юридическим правопреемником в наследовании экономической (имущества, профессиональных секретов) или социальной (титула, наследных льгот) собственности. В некоторых странах — например, в России XVIII—XIX вв. — на ребенка мужского пола полагается дополнительный надел земли. Длительное время существовала традиция, согласно которой профессия передавалась по наследству вместе с накопленными знаниями, умениями, профессиональными секретами. В первую очередь, это было связано с особенностями обучения до широкого распространения грамотности, появления учебной литературы — в таких условиях процесс обучения занимал несколько лет, а то и десятилетий. В Средние века в Европе традиционно дети владельцев поместий, правителей стран воспитывались в семьях соседних правителей. Обмен детьми правителей близлежащих государств использовался в качестве меры предупреждения военных нападений, своеобразного залога мирной жизни. В случае нарушения мирной жизни детей заложников убивали. Этот способ регулирования международных отношений использовался еще сравнительно недавно. Например, в XIX в. в российском пажеском корпусе воспитывались дети чеченского имама и некоторых мюридов — в качестве заложников и меры предупреждения и одновременно как долговременный способ развития мирных отношений в кавказском регионе.

И, наконец, длительный исторический период дети выступали экономически оправданным вложением средств обеспечения старости (своеобразный пенсионный вклад). На уровне социальной и юридической нормы было закреплено, что младший (в России), старший (в Европе) сын должен содержать родителей. Например, в России существовал закон, согласно которому нельзя было брать в армию единственного сына — он официально считался кормильцем родителей. Для реализации экономического мотива чем больше детей, тем лучше. На уровне социальной нормы закреплены семьи с 8—12 детьми, религиозная норма также поддерживает запрет на сознательное ограничение числа детей.

Развитие социальных условий увеличивает значимость социальной составляющей. Это означает, что рождаемость определяется, во-первых, биологическими и физиологическими потребностями (с уменьшением степени влияния внешне-средового уровня) и, во-вторых, социальными, экономическими, культурно-нормативными условиями жизни населения. В какой-то период репродуктивная активность определяется почти равнозначной зависимостью от биологических и социальных условий. Дальнейшее развитие способствовало сокращению зависимости от биологического класса стимулов и росту первоначально социального класса, позже — психологического. Социальная значимость ребенка постепенно дифференцируется на семейную и индивидуальную значимость. Ребенок становится само-ценностью.

Постепенно развивается индивидуальная потребность в детях, она становится индивидуально значимой. Дальнейшее развитие общества способствует усилению именно этой составляющей. Ребенок становится психологически значимым для родителей. Эта составляющая усиливается вплоть до доминирования. Развивается психологически обусловленная потребность в детях. Потребность любить, потребность опекать и быть сильным, потребность быть любимым без условий и усилий проще всего реализуются именно через заботу о ребенке. Наличие ребенка также позволяло реализовать стремление к преодолению конечности собственного существования в пространстве и времени и в тех случаях, когда она осознана, и тогда, когда она не осознается (формулируется как «продолжение рода», «сохранение фамилии»).

По мере распространения контрацептивной технологии снимается прямая зависимость количества детей и удовлетворения потребности в сексуальных отношениях, еще более снижая биологическую составляющую класса стимулов и причин. Модификация системы обучения (рост грамотности населения в том числе) принципиально изменила существовавшую ранее практику профессиональной подготовки. Изменение юридической практики наследования и общественной щепетильности в вопросах «законно» и «незаконнорожденный» способствовало уменьшению социальной составляющей. Успехи медицины в обеспечении выживаемости детей также способствуют изменению социальной нормы количества детей в семье, большинство детей благополучно переживает детский возраст. Создание государственных мер социальной помощи, таких, как пенсионное обеспечение, оплата больничных, пособие по инвалидности и других, еще более сократили значимость рождения детей для индивидуума, уменьшив экономическую составляющую. Разработана система прав детей, согласно которым использование детского труда запрещено, запрещена продажа детей, определен круг обязанностей родителей. В XX веке, особенно во второй его половине, значительно увеличился возраст, в котором ребенок становится экономически и социально самостоятельным (в первую очередь, за счет увеличения периода обучения). Кардинально изменились и представления о норме обеспечения ребенка — его питания, одежды, интеллектуального развития. Экономический стимул постепенно меняет знак, превращаясь в экономическую нагрузку, причем весьма существенную, постоянно возрастающую в относительном балансе доходов семьи (до 50% дохода семьи).